Пауза неприличная как для вивисектора Шрёдингера, так и для его гермафродита кота. Пора внести в учебник по сценарному мастерству ещё один термин: прокрастинация. Свято место пусто не бывает – демон элитного бухла передал права развратнице лени, но это всё лирика. Давайте лучше забудем про обещания и обсудим убийство какой-нибудь ненужной процентщицы. Как говорила на своём драматургическом семинаре Инна Вишневская, после убийства труп должен лежать красиво.

О красоте у всех свои представления, а вот само убийство дело объективное и, увы, неизбежное.

Вот прямо прошедшим летом иду по просёлочной дороге, а впереди уверенно (читай: бодро и ровно) топает какая-то старушенция. Идём мы от дачного посёлка “Весёлый интеллигент” до железнодорожной станции “Мяч мягкой силы” (у нас название произносят как “Тайцзи жоули цю“). Можно, разумеется, сесть на остановке и дождаться потного автобуса, но идти сейчас (если бы не старуха) приятней. По тибетским меркам путь занимает около трёх пиал калмыцкого чая, то есть, чуть больше часа ходьбы. Так вот. Она движется с той же скоростью, что и я. Понимаете? Ни обогнать, ни упустить из виду. Либо соблюдать комфортный шаг, либо напрягаться. Ну да, конечно же понимаете. Ещё классиками подмечено, что в российский пейзаж органично вписываются либо обнажённые девушки, либо одинокий монах в чёрной рясе. Всё остальное без ущерба для гармонии можно отстреливать.

Иду, значит, иду, созерцаю спортивную старуху с качающимися над головой гладиолусами и хризантемами и подбираю двадцать веских причин для изнасилования. Стоп. Давайте объяснимся, чтобы без двусмысленностей и недопонимания. Причины ищу только для того, чтобы оправдать в своём пейзаже напряжную спутницу. Это у меня такое факультативное техзадание: найди двадцать причин, которые подвигнут к решительным действиям. Поверьте, я нашёл их. Какие-то смешные, какие-то нелепые, какие-то железобетонные. Большинство из них вообще нельзя озвучивать, так как это вынос мозга и глумление над психикой. Но некоторые не лишены основания. Например, банальное “в этой жизни надо попробовать всё”. А я, к своему стыду, никогда не трахал старух.

Оставим рефлексию и перескочим от причин к следствиям.

Неожиданно для себя понял, что после экспериментального акта мне придётся старуху убить. Надо ли перечислять причины для убийства? Если вы проделаете подобный мысленный путь, то придёте к тем же выводам.

Что я понял далее? Далее понял две взаимоисключающие вещи: а) меня никогда не найдут, так как не до старух, б) меня вычислить и поймать слишком просто, проще, чем хотелось бы.

И только в электричке до меня дошло, что не являюсь геронтофилом. Будь я им, договорился бы с бабкой полюбовно, без насилия и убийства. Будь я им, выступал бы уже на эстраде, а не разминал бы драматургию убийств. Так что давайте оставим лирику и перейдём к научному анализу.

Наверняка в учебниках криминалистики есть классификация убийств, но разве сценарист, сочиняющий детективы, будет читать ментовские книги? Нет, проще всё выдумать самому. Поехали.

Разовые убийства на бытовой почве. Свалю в одну кучу ревность, зависть, гнев, страсть, деньги, алкоголь. Убил и раскаялся. Мы поняли, а значит типа простили.

Эпизодические убийства на пути к цели. Случай, когда убийство не является целью. Совершается другое преступление, но на пути возникает препятствие. Надо убить в силу необходимости. И это мы можем понять и оправдать. Примеры, думаю, не нужны. Скажу только, что раздражает, когда герой на своём пути сметает прохожих, автобусы и целые дома. Увы, бессмысленный кровавый след редко добавляет герою пафосности.

Массовые убийства из человеческой истории и всякой фантастики. Пока не входит в сферу моих интересов, поэтому перейду к следующему пункту.

Серийные убийства. С ними мы потопчемся. Серийные убийства как раз и являются темой сегодняшней лекции.

Ещё раз стоп, господа сценаристы. Требуется нехилая оговорка. Мы приближаемся к маньякам. И нам следует маньяков разделить на две категории: маньяки из жизни и маньяки из/для кино (нас, надеюсь, интересуют только вторые).

Читая биографии реальных маньяков, понимаешь, что человеческих причин для изнасилования процентщиц нет и быть не может. Нельзя понять и, соответственно, простить. Все эти детские прищепки на пенисе, психологические травмы и нерегулярное питание придумываются задним числом. Придумываются для нашего с вами успокоения и для отвода глаз (от демонической природы подобных преступлений). Но если вы занимаетесь маньяками, если пишете хоррор или триллер, то вы обязаны искать причины, обязаны отметать человеческие ходы и выдумывать кодекс некроманта. Если у вас от собственной фантазии шляпа не дымит волосы дыбом не встают, то лучше, пожалуй, вернуться к мелодраме.

Только что использовал слово “выдумывать”. Как мы выдумываем успокоительные таблетки от реальных ужасов, так же мы конструируем маньяков фантастических. Нежить, которой не должно быть в природе. И в этом конструировании нам надо забыть всё, что мы читали в популярных биографиях популярных злодеев. Из биографий нам нужны только незначительные детали. Остальное – чудовищный (а если повезёт, то и притягательный) портрет автора. Киноманьяк эта такая субстанция, что она либо культовая, либо никакая. Отечественный автор подходит к исследованию природы маньяка так близко, что от страха слепнет. Автор понимает, что есть явления, о которых лучше умолчать. От подобного умолчания и отечественный маньяк становится никакущий. Типа мы расследуем преступление, в финале у нас торжествует справедливость, и этих двух фактов достаточно для саспенса и траты бюджета. А вот и нет. Надо знать природу своего маньяка. Её надо изобрести, отсылка к другим киноманьякам больше не работает. Вы в курсе, например, что мама Фредди Крюгера была монахиней, работала в клинике для душевнобольных и что её насиловали сто самых злостных извращенцев? Этого нет в фильме, но есть в википедии. Там же сказано, что подобное изнасилование не может являться травмой для будущего героя. Изобретённый бэкграунд побеждает детский психоанализ. Причины (явные и неявные), по которым киноманьяк действует, работают как на общий фон, так и на смысл (пусть и загадочный) фильма. Я нашёл двадцать причин для изнасилования старушки, но для реального действия мне не хватило страсти. А для страсти нужна одна причина. В данном случае ничего конкретного посоветовать не могу, скажу только, что нам необходимо найти одну страсть, одну причину, остальные девятнадцать – из сценарной копилки – в топку.

(Конечно же в самые ближайшие дни вернусь к своему календарно-постановочному плану и сделаю всё, что можно сделать в состоянии тупика).